Сегодня - десятый день после смерти моего хорошего приятеля Юры Мезенцева. И я успокоилась. Он меня отпустил... Уже не чувствую почти постоянного его присутствия. Не мокреют глаза от мыслей о том, как тяжело и страшно ему было умирать в палате все эти три с половиной мучительных недели - совершенно одному... Не пробегает холодок по телу от сопереживания его боли, его отчаяния от невозможности пообщаться и проститься с близкими и любимыми людьми... Посветлело на душе. Осталась только легкая грусть...
Порылась в интернете, почитала, что на сей счет говорит христианская религия. "После 9-ого дня у умершего теряется способность видеть своих родственников и знакомых"...
А буддизм?..
Впрочем, что это меняет... Не был он ни настоящим буддистом, ни истинным христианином, - как и я сама или большинство из тех, кого я знаю, - а был Юрой Мезенцевым, хорошим парнем, который имел много друзей, много книг и музыкальных дисков, а еще, как у всех, было у него много ошибок и радостей позади, и много хорошего - как думалось - впереди...
Когда мы собрались на очередной его день рождения, искренне и весело желая ему в будущем всего самого лучшего, кто мог подумать, что ровно через месяц, день в день, Юры не станет, и будущее для него так и не наступит?
...Я относилась к нему немного иронично: творческая натура Мезенцева выражалась в том, что он был по-актерски самовлюблен и нарцистичен, а его душевность забавным образом сочеталась с немалым позерством и апломбом. А еще он по-детски обожал комплименты, не мог обойтись без поучений, любил умничанья на околоинтеллектуальные темы, периодически рассуждая о том, как надо жить и что об этом говорит буддизм (при этом, как я подозреваю, большинство книг по буддизму в его большой библиотеке были зачитаны не им самим, а его многочисленными друзьями), и ревниво обижался, когда ему казалось, что к нему проявляют недостаточно внимания и нежности...
А сейчас то, что зачастую вызывало мою скептическую улыбку, видится таким милым, таким славным...
Почему я слишком поздно поняла это? Прости, Юра!
Мы немало с ним поездили вместе и любили ходить друг к другу в гости, - Юра умел дружить, и одним из его талантов было видеть в каждом из нас, своих друзей, что-то особенное. Когда он говорил о близких ему людях, в его голосе всегда слышалось неподдельное восхищение. Он любил вещи в стиле "ретро" и продвинутые электронные гаджеты, гордился своей коллекцией антикварных часов, - но больше всего он гордился своим сыном, с которым так и не смог попрощаться...
А как он пел, друзья мои, как он пел! Я навсегда запомню его с гитарой в руках... Романсы Вертинского, шлягеры Розенбаума, и лучшее, самое мое любимое и душевное в его исполнении - "Город золотой" , или "Рай":
Над небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и ясною звездой,
А в городе том сад, все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы:
Одно, как желтый огнегривый лев,
Другое вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
А в небе голубом горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят,
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.
Тебя там встретит огнегривый лев,
И синий вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый...
Скоро ты войдешь в этот город, Юра. И поэтому я прощаюсь с тобой и перестаю грустить. И еще раз повторяю тебе слова, которые всегда делали тебя умилительно счастливым: мы тебя любим, Юра, ты такой хороший!
И ты пел лучше всех.
Свежие комментарии