"Обычные лекарства бесполезны": в России распространяется туберкулез-мутант
ВОЗ впервые за 22 года не внесла Россию в список стран с высоким бременем туберкулеза. Заболеваемость достигла исторического минимума. Но радоваться рано: все больше пациентов — с особой формой, нечувствительной к лекарствам. Лечиться сложно и дорого, выздоравливает только половина инфицированных.
РИА Новости разбиралось в ситуации.
"Чувствовала себя опасной"
"Уже в первые месяцы у меня появилось много "побочек": ослабело зрение, болели суставы, ухудшилась координация. Потом начались эпилептические припадки. Я не могла нормально разговаривать — челюсть сводило судорогой. Когда сообщила об этом доктору в стационаре, он сказал: "А ты как хотела? Терпи или сдохнешь", — говорит Анна, 24-летняя официантка из Ростова-на-Дону.
Рентгенограмма органов грудной клетки больного туберкулёзом легких с распадом
© Фото : CDC Public Health Image Library
Отношение окружающих, в том числе врачей, шокировало ее даже больше, чем диагноз. О туберкулезе она уже слышала — болел приятель. Лечился долго — и, как выяснилось, неправильно. От него Анна и заразилась.
Инфекцию нашли в результате плановой КТ. Туберкулез оказался со множественной лекарственной устойчивостью — бактерия была нечувствительна сразу к нескольким антибиотикам. Лечили более сильными и токсичными препаратами, требовалось постоянное наблюдение врачей. В стационаре девушка провела год.
"Я видела, что посевы на бактерии отрицательные, но отпускать меня домой на выходные отказывались, хотя я жила одна, — вспоминает Анна. — Только иногда медсестра разрешала отлучиться на пару часов, чтобы я могла хотя бы приготовить домашней еды на неделю и нормально принять душ. Ездила только на такси. Понимала, что не могу никого заразить, но все равно чувствовала себя опасной".
Многие друзья, узнав о болезни, прекратили общаться с Анной. Даже тот, от кого она заразилась, сказал: "Теперь это твоя проблема". Родители помогли финансово, но не удержались от упреков: "Ну теперь понятно, какой образ жизни ты ведешь".
Туберкулез уже давно не болезнь маргиналов. Врачи предполагают, что в "спящем режиме" палочка Коха есть у большинства россиян. "Разбудить" ее может, например, нерегулярное питание, недостаток сна, психоэмоциональная нагрузка.
Почти четверть века Россия входила в список лидеров по заболеваемости. Покинуть антирейтинг удалось лишь в 2021-м.
Однако, по словам медиков, ситуация по-прежнему сложная. По оценкам Центрального научно-исследовательского института туберкулеза, за десять лет доля пациентов со множественной лекарственной устойчивостью (МЛУ ТБ) выросла почти вдвое. Такая болезнь не поддается лечению основными препаратами — рифампицином и изониазидом.
"Раньше мутации были связаны в основном с применением препаратов по некорректной схеме: пациенты самовольно бросали лечение или врачам приходилось отменять его из-за побочных эффектов и подбирать другую терапию, — говорит фтизиатр тубдиспансера и автор блога о туберкулезе "Старина Кох" Ольга Винокурова. — Сегодня все чаще встречается первичная лекарственная устойчивость. То есть такой формой туберкулеза заболевают те, кто никогда не сталкивался с этим раньше".
В 2010-м зарегистрировали больше 100 тысяч заболевших туберкулезом. Из них у 13,7 тысячи — МЛУ ТБ. К 2021 году заболеваемость упала более чем вдвое, но количество инфицированных мутировавшей бактерией почти не изменилось — 13,5 тысячи случаев.
Туберкулез с МЛУ может распространяться как обычный. То есть бактерия мутировала в организме пациента и уже в таком "прокачанном" виде передалась другим людям.
Распространение МЛУ — следствие как безответственности пациентов, так и сбоев в системе здравоохранения. Так, в 1990-е туберкулезные диспансеры нередко испытывали проблемы с поставками лекарств, а медперсонал не всегда контролировал прием препаратов больными.
Лечение — более длительное, сложное и дорогое для государства. Требуется более года терапии коктейлем антибиотиков, у каждого из которых — серьезные побочные эффекты. Препараты против супербактерий — так называемые суперантибиотики — пока только в разработке.
Операционная бригада перед операцией на легких в областной туберкулезной больнице Иркутска
© РИА Новости / Кирилл Шипицин
Более того, МЛУ чаще приводит к летальному исходу. Как отмечают эксперты, намного эффективнее было бы не допускать развития устойчивости, чем бороться с последствиями.
В Минздраве России на вопросы РИА Новости о численности больных и ситуации с лечением и профилактикой туберкулеза не ответили.
Закрыть глаза или выгнать
В России до сих пор не удалось решить проблему и с ключевой группой риска, которая чаще других прерывает лечение.
В диспансере, где лежала жительница Самары Ксения, 90 процентов контингента составляли пациенты с зависимостями.
"Они как-то спокойнее относились к туберкулезу. Лечением мало интересовались, зато придумывали множество способов добыть наркотики", — рассказывает Ксения.
Люди без определенного места жительства проходят флюорографию на выявление туберкулеза
© РИА Новости / Егор Еремов
Один из ее соседей по этажу нашел ручку от окна и просил приятелей передать вещества ночью через форточку. Многие покидали территорию днем — выход из диспансера был свободный — и к вечеру возвращались с дозой. Были и те, кто просто уходил.
Для тех, кто болен заразными формами туберкулеза, неоднократно нарушал режим и уклонялся от обследования, закон предусматривает лечение в судебном порядке.
По словам врачей, эту схему применяют, но она занимает много времени. Пока готовят документы и суд рассматривает заявление, состояние сбежавшего может ухудшиться, а инфекция — распространиться. Более того, никто не гарантирует, что, вернувшись в больницу, человек будет лечиться.
Бактерии Mycobacterium tuberculosis, возбудитель туберкулеза
В диспансере врачи могут помочь алкоголику и наркоману лишь в борьбе с туберкулезом — возможности избавиться от зависимости больные лишены.
"В диспансерах нет наркологической помощи, а пригласить специалиста из профильного учреждения для консультации невозможно — системы не встроены друг в друга, — объясняет Винокурова. — В итоге человек продолжает принимать вещества в стационаре, а все, что врачи могут сделать, — или закрывать на это глаза, или выгнать его. Но в таком случае недолеченный пациент выходит в общество".
Проблемы возникают в изоляции и у больных ВИЧ. На время госпитализации их часто ограничивают в правах.
"Пациентам сложно получить сразу большой запас препаратов из СПИД-центра, более того, в тубдиспансер к ним не приходит инфекционист. Нет никакой возможности скорректировать лечение или сдать анализы", — говорит фтизиатр.
Больничный коридор
© РИА Новости / Константин Михальчевский
"Всего за неделю сгорел, умер"
В тяжелой атмосфере стационара нелегко даже тем, у кого нет сопутствующих заболеваний. Для них туберкулез становится серьезным шоком и выбивает из привычного ритма жизни.
"Я не могла поверить, что это происходит со мной. Мне было 26, я работала сначала в общепите, потом администратором, кассиром, барменом, управляющей. График, конечно, ночной, но я не думала, что это такой стресс для организма, — признается Ксения. — Я плакала, умоляла оставить меня лечиться дома, но отказали".
Первые две недели она боялась выходить из палаты. Поддерживали близкие, которые с пониманием отнеслись к ситуации. "Ко мне приезжала подруга из Москвы, постоянно звонили друзья, родители. Повезло с врачами, которые убеждали, что все будет хорошо, рассказывали о состоянии, динамике".
Отделение легочного туберкулеза с МЛУ
© Фото : предоставлено Виталием Осетинским
В стационаре Ксения познакомилась и с будущим мужем. Его лечение проходило сложнее, а соседство с тяжелыми больными усиливало психологическую нагрузку.
"Самое трудное — видеть смерть. В палату к супругу подселили мужчину. Активный, полный сил — и за считанные дни угас на глазах, — вспоминает девушка. — Сначала бросил есть, пить, ходить в туалет, потом вообще перестал вставать. Всего за неделю сгорел, умер".
Врач с рентгеном легких в инфекционном корпусе
© РИА Новости / Денис Абрамов
По мнению самих пациентов, помочь справиться с переживаниями могли бы штатные психологи.
"Переполненные палаты, ограничение на передвижение, решетки на окнах, — описывает ситуацию провизор Виталий Осетинский, которого после диагностирования МЛУ поместили в отделение, где раньше лечились хронические больные. — При малейших жалобах угрожали прекратить лечение. Не терять силу духа помог психолог. К нему при госпитализации в обязательном порядке отправляли каждого. Продолжать ли дальнейшие консультации, пациенты решают сами".
Тубдиспансер
© Фото : предоставлено Виталием Осетинским
Пока психологическая поддержка есть лишь в единичных учреждениях. Платить за частные онлайн-консультации могут не все.
Поправившись, Осетинский решил помогать тем, кто только начал борьбу с туберкулезом. Он открыто рассказывал о пережитой болезни в социальных сетях, делился опытом, а потом стал волонтером в местном диспансере.
"Мы встречаемся с больными, общаемся, организуем им праздники: Новый год, Рождество. Недавно провели день памяти погибших от туберкулеза, высадили аллею. Я сам понимаю, каково это — находиться в изоляции. Очень важно, когда люди видят живой пример выздоровевшего человека, который прошел то же самое, что и они".
Серьезные недостатки в организации стационарного лечения видят и врачи. Специалисты надеются: в будущем время, проведенное в изоляции, можно будет свести к минимуму.
"Обычно если лечение проводят по всем правилам, то буквально через месяц человек не представляет опасности для окружающих, — говорит Ольга Винокурова. — У нас же есть пережитки советской системы: пациенты остаются в стационаре дольше, чем могли бы".
Флюорографическое обследование
© РИА Новости / Владимир Федоренко
По словам фтизиатра, врачи привыкли, что в условиях изоляции контролировать состояние больного проще. Но даже здесь выстроить адекватную коммуникацию пока не выходит.
"Врач должен предоставлять полную информацию о заболевании, устанавливать контакт с пациентом, объяснять, почему он должен принимать те или иные препараты и какие могут быть последствия, — подчеркивает Винокурова. — А ко мне до сих пор приходят люди, которые лечатся уже несколько лет, но удивляются, что пропускать прием таблеток нельзя".
Пока большую часть информации пациенты получают из чатов больных, личных каналов врачей и от волонтеров, говорят специалисты. И предупреждают: если к этой работе не подключатся и профильные ведомства, инфекция будет распространяться активнее.
Между тем стратегия ВОЗ по ликвидации туберкулеза предусматривает, что эпидемию удастся нейтрализовать к 2030 году.
Пациент в коридоре больницы
© РИА Новости / Ростислав Нетисов
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Подписаться
Свежие комментарии