Две недели назад Адам Глассман, креативный директор журнала Опры Уинфри Oprah Magazine, выпустил рубрику «вопрос-ответ», в которой сказал, что укороченные топы могут носить только обладательницы плоского живота. «Если же ваш живот не такой, надевайте топик только поверх длинной кофты», — добавил он. Вроде нормальный совет мужчина дал, да? Даже слишком очевидный. Хотя его начальница Опра сама не худышка. Но она-то в топиках замечена не была. Однако читательницы подняли Глассмана на вилы и не спускают до сих пор. Одна инстаграм-блогерша сделала фотографию статьи с подписью: «Хватит указывать, что еще нам НЕ носить!», в соцсетях начался хештег-флешмоб #RockTheCrop за право женщин с любой комплекцией носить короткие топики, в результате которого тысячи девушек от двенадцатого европейского и выше выложили свои фото с оголенными животами. О флешмобе написали HuffPost, Buzzfeed и Mashable, причем тон заметок был явно сочувственный, и сочувствовали не сотруднику Опры. Через несколько дней после публикации совета Глассмана редакция Oprah Magazine опубликовала ответ на всеобщую акцию: «Мы поддерживаем желание каждой женщины выглядеть великолепно, быть уверенной в себе и жить полной жизнью, и мы могли бы выразить это в лучшей форме. Мы ценим обратную связь и впредь постараемся быть более чуткими».
Я узнала о флешмобе только этой ночью, наткнувшись на опрос «Вконтакте», мол, носить ли полным что угодно или все же им стоит прикрывать жир. Под опросом — пропасть комментариев в духе «Хватит жрать и жирами своими напоказ трясти!». Проголосовала, увидела результаты и порадовалась за страну: 49,6% против полных в топиках, 50,4% — за. Канат перетянули буквально пять человек из тех 800 с небольшим, кто не спал и проголосовал. Значит, еще рано ставить на наших людях крест. Увидеть эти полпроцента — все равно что стать свидетелем момента зарождения жизни в первичном бульоне. Одним словом, эволюция сознания сограждан сделала полшажка прямо на моих глазах.
Стать жирной легко. Я знаю это по себе, потому что я несколько раз стремительно поправлялась и мучительно сбрасывала вес, причем сценарии были самые разные. Например, можно работать в подвальном помещении без кондиционера и солнечного света, загрустить и перестать спать. Можно захотеть в Нью-Йорк, устроиться ради этого на еще одну работу и взять подработку — и лишиться времени на элементарные вечерние прогулки (какой уж там бассейн и фитнес). Ты сидишь в офисе, потом сидишь в электричке с ноутбуком, потом сидишь еще дома, потом валишься спать — примерно как гормональная курица, приросшая к клетке на птицеферме, или как стреноженная жирная голландская корова, и даже если ты станешь меньше есть, все равно будешь дряблой от обездвиженности. Можно сесть на гормональные таблетки, потерять от них рассудок и жрать все, что видишь, в том числе и чуть заплесневевший хлеб, и сахар-песок горстями, и еще видеть жратву во сне каждую ночь. Невероятно, да? Тому, кто любит щеголять своим твердым духом и волей к голодовке и приседаниям, я советую не зарекаться от полноты. Вот правда, заткнитесь. Всего четыре года назад я думала, что +20 кг может случиться с кем угодно, только не со мной, ведь я хорошая девочка, а не какая-то ноющая слабачка, и вообще не склонна к ожирению. А потом…
Я считаю, что мне очень повезло: я поправилась тогда, когда дух времени уже не сможет меня убить. Потому что я человек невероятно затюканный и неуверенный в себе и, могу поспорить, если бы это случилось десять лет назад, я бы рано или поздно совсем перестала есть или выбросилась бы из окна. Да что там: всего год назад я беззвучно плакала на полу в примерочных, понимая, что некоторые марки одежды просто не выпускают вещей моего размера L, и стала стесняться при свете дня обнажать ноги при своем бойфренде, с которым прожила шесть лет. Сегодня слова «бодишейминг» и «бодипозитив», написанные кириллицей, стали привычными взгляду, модели и блогеры plus-size уже не вызывают изумления и давно не воспринимаются как герои, а словосочетание «модельная внешность» начало казаться ублюдочным. Модные двадцатилетние мальчики, не в пример минаевским героям в розовых рубашках, гоняют на музыкальных фестивалях с модными девочками самых разных весовых категорий. Я не хочу в сотый раз заводить пошлую шарманку про натурщиц Рубенса и наших бабушек в пышных юбках: зачем смотреть в прошлое, если мрак «модельного стандарта», кажется, отступает перед светлым будущим?
Вечно меня неправильно понимают, потому поясню: под светлым будущим я подразумеваю не повсеместное оправдание неправильного питания и сидячего образа жизни, а отсутствие диктатуры и открывающиеся безграничные возможности для каждого из нас. Например, возможность полным людям носить те же фасоны, что и худым, и оголять то, что без всякого осуждения со стороны окружающих худые имеют полное право оголить, не слушая реплик «Тебе этого не полагается». Я все чаще стала видеть девушек от двенадцатого размера и больше с полоской голой талии, и обстоятельства, при которых я их вижу, не способствуют возникновению чувства брезгливости, каковое возникало в середине нулевых при виде чьих-то боков, вываливающихся из заниженных джинсов. Тем более я не могу допустить даже мысль об осуждении, когда моя родная мать говорит, что мне с моими потерявшими форму ногами рекомендованы юбки в пол — в ее рекомендациях звучит эхо другого, невозможного сегодня режима полувековой давности, в котором человек сначала исполнял долг перед остальными, а потом уже жил сам.
Отслеживая историю распространения флешмоба #RockTheCrop, я поразилась количеству полных девушек, не просто принявших себя, но абсолютно уверенных в своей красоте, и множеству искренне восхищенных подписчиков их блогов. Женщина, инициировавшая широкое обсуждение материала Oprah Magazine, написала: «Уверенность порождает силу и передается другим». Мы будем считаться уродами до тех пор, пока предупредительно завешиваем тряпочками все, что считается уродливым и может вызвать кровь из глаз. Стоит разом перестать это делать, и окружающим ничего не останется, как сначала принять увиденное, а потом перестать на нем зацикливаться.
Свежие комментарии