Любой родитель нервно вздрагивает при упоминании школьных родительских собраний с одними и теми же вопросами, темами и сдачей денег.
Уж сколько мы ходим по родительским собраниям, семь железных сапогов износили, семь железных задниц отсидели, семь железных хлебов преломили с товарищами по парте. А все никак не закончатся они, все звенят голосами ребятишки, извлекая из гортаней информацию о том, что во вторник, в восемнадцать тридцать, в четверг, в девятнадцать ноль-ноль, с собой бахилы, или бахилы купить на вахте, или бахилы не нужны.
И всегда находится человек, который после фразы преподавателя «а теперь, когда мы записали требования учителя литературы к подготовке домашнего задания… » поднимает аккуратно руку и спрашивает: «Простите, а нельзя ли рассказать о требованиях учителя литературы к подготовке домашнего задания?»
И всегда находится человек, что внезапно кричит ясным голосом: «Кардиган, кардиган! Почему нельзя надевать кардиган?! Классическая модель, Австрия, чистая шерсть, или полушерсть, неважно! Кардиган, кардиган!»
И всегда заводится спор между первой половиной родителей, что желают сдавать в фонд класса по пятьсот рублей в месяц, и второй половиной, поджимающей губы со словами «копейки», и настаивающей на тысяче.
И всегда чья-то мать в пиджаке жаккардовой ткани, нарядная, как хорошенький диванчик, ровно двадцать семь минут рассказывает, как в прежней школе они отмечали день именинника: «И вы знаете, лучше всего шли сласти, испеченные своими руками! Своими руками, у меня есть овальная форма из силикона, с рифлеными бортами, так яблочный пирог из нее выходит как яичко!»
И всегда чьи-то родители приходят парой, и громко называют друг друга зая и пупсик, дорогой и дорогая, родной и мамочка, баран и курица, тарапунька и штепсель. И всегда чей-то отец методично расстреливает птиц свиньями (или наоборот), и всегда кто-то вносит предложение молиться перед началом занятий, или освятить кабинет и доску, или скинуться на ковровую дорожку во весь коридор, или выехать всем вместе на северный полюс, чтобы преодолевать.
И всегда эти собрания длятся ровно на час больше, чем ты можешь вытерпеть молча. И вот ты бубнишь себе под нос: как вы з****ли-то, а! и внезапно оказывается, что именно в этот момент требования к домашним заданиям в третий раз повторены, кардиган-кардиган смолк, на северный полюс не идем, а сдавать решили по пятьсот, и вот в этой чистой, прозрачной, ласкающей уши тишине звучит это самое «з****ли, з****ли», и тут-то все и оборачиваются...
Свежие комментарии